Кто кого унизил
Владимир Тарасов: Был я в классе четвертом. Сам я из семьи бедной, а товарищ у меня был из богатой семьи. Его папа был лауреатом Сталинской премии: дома ковры, картины маслом, телевизор. Пришел я к нему как-то зимой. Мне мама сделала шарф из каких-то старых вещей: моя мама была не сильно большой рукодельницей, но шарф грел, шарф есть шарф. Пришел я к нему, разделся, и надо же, на грех, я этот шарф уронил на пол и не заметил: повесил пальто, а шарф уронил на пол.
Мы с ним занимались тем, чем занимаются дети: то ли рапиры какие-то делали из крышки жестяной, - одним словом, ерундой всякой такой мальчишеской. Приходит мама. Ей не очень нравилось, что к ним ходит мальчик такой, как я. Я плохо был одет. А тут как раз удобный случай. Она взяла двумя пальчиками мой шарф и говорит:
– Володя, это твоя тряпка?
Я говорю:
– Нет.
Она опять спрашивает:
– Володя, это твоя тряпка?
Я опять говорю:
– Нет, не моя.
Она:
– Володя, это же твоя!
Я опять:
– Нет, не моя!
Она отстала, а я так и ушел без шарфа. Что ты скажешь, какой вывод сделаешь?
Дария: Я представляю, что бы ты сказал сегодня. Ты бы сказал: «Нет, это не моя тряпка, а мой шарф». Все-таки это была вещь для тебя, безусловно, ценная, которая давала тепло. Ну, что можно сказать? Кто-то бы сказал: «Не дружи с неровней».
Владимир Тарасов: Наверное, если я без шарфа ушел, значит, ошибка была?
Дария: Может быть, ошибкой было прийти туда, в принципе?
Владимир Тарасов: Почему? Я ходил и дальше! Мальчишки!
Дария: Да? Да ты что? – (Смеется). – Тогда точно было ошибкой уйти без шарфа! Ну, я не знаю, я бы не пришла второй раз точно.
Владимир Тарасов: Будь я постарше, то не пришел бы. А это класс четвертый примерно.
Дария: Ошибка, да? Значит, наверное, ошибкой было уйти без шарфа.
Владимир Тарасов: Раз шарфа лишился, значит ошибка.
Дария: Свое надо любить – вот так тогда скажу. Если нечто твое, оно все-таки твое, и за него надо держаться. Кто там двумя пальцами поднял, как там помахал и как назвал, – это не важно. Себя и свое надо любить. Получается такой вывод.
Владимир Тарасов: Трудно сказать, что мог мальчик в таком возрасте. Взрослый мог бы применить «тысячу и один» вариант, как ответить и как поступить. Но, все-таки, даже в том возрасте после этого я должен был бы сразу же одеться, надеть шарф и молча уйти. Мгновенно.
Дария: Чего она и добивалась?
Владимир Тарасов: Нет, она не думала, что я сразу же уйду. Я не знаю, чего она добивалась.
Дария: Но ведь она не хотела, чтобы ты дружил с ее сыном?
Владимир Тарасов: Она не хотела, да.
Дария: Значит, ты все сделал правильно. Чего бы она не добивалась этим шарфом, ты все ходил и ходил, ходил и ходил... – (Смеется).
Владимир Тарасов: Потом мы раздружились. Мы с ним дружили года два, наверное. Потом наши дороги разошлись, потому что я был в народной дружине, а он с хулиганами общался.
Дария: Даже так? Интересно.
Владимир Тарасов: Да. Хочу сказать, что вывод такой. Я как бы остановился на полдороги своей реакцией. С одной стороны, я не согласился, что эта вещь моя. Но как бы согласился, что вещь – тряпка. Более правильным поступком было бы одеться, взять этот свой шарф и уйти с ним. Меня, значит, хватило только наполовину. Надо сказать, когда человека хватает только «наполовину», это тоже достаточно серьезная ошибка. Яркий пример этому, когда любят «наполовину»: то ли да, то ли нет, не поймешь. То ли разводятся «наполовину», то ли работают «наполовину».
Дария: То ли уходят «наполовину». Да, это всего касается.
Владимир Тарасов: Да. Наверное, не надо делать «наполовину». Я не могу сказать, что извлек этот урок для себя до конца. Думаю, что эту ошибку я иногда все же повторяю. Вот сейчас, когда я ее рассказал, она стала для меня более очевидной, и я не буду ее повторять.
Дария: Если мне захочется что-то сделать «наполовину», я вспомню этот шарф.