Оружие как антураж геройства
Владимир Тарасов: Дария, расскажу еще один случай, свою ошибку. Даже не ошибку, а неправильные чувства. Бывает неправильное поведение, а бывают неправильные чувства. Вот я расскажу о неправильных чувствах.
Это было в начале смены, в лагере. Прошло всего несколько дней. Иду я с другими ребятами, тоже не очень взрослыми. На дороге, почти в самом лагере, стоят человек пять-шесть, а рядом - местный парень. Он одет очень бедно, обут в какие-то резиновые деревенские сапоги. Мгновенно видишь, что это не наш, чужой парнишка стоит.
Дария: Бедно, но весело!
Владимир Тарасов: Он держит ружье, а рядом лежит ворона, которая еле шевелит крылом – подбитая. Он говорит:
– Вот, ворону убил.
И молчит.
Подходят следующие. Он говорит:
– Вот, ворону убил.
Мы подошли. Он тоже говорит:
– Вот, ворону убил.
Конец сюжета!
Я почувствовал: «Надо же, какой отважный парень! С ружьем! Вот это мужчина! Не то, что я. Он с ружьем, он ворону убил. А я?» Он вызвал у меня чувство восхищения. Наверное, оно ошибочное? Какой урок из этого можно извлечь?
Дария: Вот это одна из тех ситуаций, когда надо что-то сказать, а что – не очень до конца понимаешь. Во-первых, мне не импонирует то, что он убил ворону. Но если теоретически представить, что она уничтожала какие-то посевы или что-нибудь еще, то...
Владимир Тарасов: Скорее, он просто стрельнул.
Дария: Просто стрельнул, да? Я так честно скажу, что мужчине важно проявлять себя по-мужски. Наверное, это касается и ситуации «пальнуть в ворону». Мне не хватает контекста, чтобы сделать какой-то вывод.
Владимир Тарасов: Сложная ситуация. Разбирая ее и те свои чувства, я определил, что там есть двойственность: в правильных и неправильных чувствах. Разберем правильную часть.
Макиавелли обратил внимание на то, что и для преступлений нужна определенная отвага. Что есть люди, которые не совершают преступлений из трусости, а есть люди, которые не совершают преступлений из храбрости. Иногда надо иметь храбрость, чтобы не совершить преступление, когда оно совершается массово. А, бывает, из трусости не совершают. Он обратил внимание, что и на преступление нужна своя отвага.
В частности, такой случай произошел во Флоренции, во время организации покушения на братьев Медичи. В силу определенных обстоятельств его было удобно совершить в соборе, что само по себе противоречит религиозным установкам. Наемный убийца, который был запланирован для этого, отказался, когда узнал, что убийство одного из братьев нужно будет совершить в соборе. Распределили, кто какого брата убивает. На его место заступил непрофессиональный убийца. Когда наступил подходящий момент, ему не хватило отваги, и он как бы сам себя подбодрил восклицанием: «Умри, негодяй!».
Лоренцо Медичи повернулся, а тот ранил его в шею. В итоге художника спасли, он остался жив. Естественно, покушавшихся «разорвали».
Это тот момент, когда даже для преступления нужна определенная отвага. Хочу сказать, что такая нотка отваги бывает и в плохом поступке. Плохого там больше, чем хорошего, но это некоторая «соль», без которой «суп» не получается. Видимо, это какой-то элемент отваги: стрельнуть в ворону, да и вообще просто выстрелить из ружья. Кто-то от такого предложения попятится назад, как ребенок: кто-то захочет, кто-то не захочет, да? Конечно, большинство согласится. Для меня, восьмилетнего, это был какой-то элемент отваги: что вот он, как «большой», стреляет из ружья. Это то, что, видимо, меня восхитило. А вот отрицательную часть, я, будучи ребенком, просто не понял, даже не придал никакого значения: зачем он убил ворону, зачем птицу убил? Просто так? Вот эта часть, понятная для любого, нормального взрослого человека, отсутствовала. Остался только этот маленький, крошечный элемент от отваги.
Часто люди любят либо черное, либо белое. Скажем, если преступник – значит, ничего хорошего в нем нет. Или хороший человек – ничего плохого в нем нет. А это - сложная вещь. Другое дело, что конечно, у преступника отрицательное сильно перевешивает любое положительное, без сомнения. Но все-таки надо разделять это, для того чтобы правильно реагировать. Может быть, этот случай послужил тому, что я стал больше разбираться в своих чувствах, почему они такие. Потому что на любой поступок есть много мотивов, и разбирать все их по частям очень важно для того, чтобы совершить правильный поступок.
